Пока там возились с парусами, люгер незаметно поднял сперва один парус: фрегат, продолжавший идти, вскоре оставил люгер позади, и, прежде чем на фрегате успели справиться с парусами, люгер, повернув остальные паруса, стал уходить в обратном направлении, выиграв более четверти мили расстояния. Фрегат тоже повернул, но не без труда, посылая в погоню выстрел за выстрелом, но так как уже стемнело, то ни один выстрел не достиг назначения, и вскоре «La Belle Susanne» совершенно скрылась из виду.

Таким образом и на этот раз ей посчастливилось уйти. Очевидно, судьба благоприятствовала капитану М'Эльвина, и «La Belle Susanne» предстояла длинная и блестящая карьера.

ГЛАВА X

В одной из самых глухих и отдаленных улиц Лондона, в небольшой, выходившей во двор внутренней комнате квартиры сидели пожилой тучный господин в очках над кипой конторских книг и счетов, а неподалеку от него, у стола, на котором еще стоял графин с вином и несколько фруктов в вазе, сидела девушка лет 20 с необычайно красивым и привлекательным лицом: не будь она бледна, как восковая, она была бы положительно редкой красавицей. Несмотря на несколько утомленную, вялую позу, в ее движениях чувствовалась грация и красота.

— Отвори окно, Сусанна! — сказал пожилой господин. — Сегодня так душно!

— Ах, отец, здесь всегда темно и душно! Я положительно задыхаюсь в этих стенах! — отозвалась молодая девушка, подходя к окну и распахнув его настежь. — Долго ли мы еще будем влачить такую жизнь?

— Долго ли? Но я полагаю, что ты не хочешь умереть с голода!

— Пустяки, отец! Того, что у тебя есть, с избытком хватит на безбедное существование в продолжение многих десятков лет! Ты сам посвящал меня в свои денежные дела, и я знаю их теперь не хуже тебя. К чему тебе, отец, все эти деньги? Ведь тебе никогда не прожить их, а оставлять тоже некому. А если мы будем продолжать жить, как теперь, то я умру, — и тогда к чему тебе это богатство? Ах, что бы я дала, чтобы вдыхать теперь живительный воздух морского простора, нестись по волнам на одном из твоих судов, на люгере капитана М'Эльвина!..

— В самом деле? — усмехнулся отец девушки, патрон и покровитель отважного М'Эльвина. — Ну, так и быть, пусть только он представит мне отчет о своем судне, и я, пожалуй, исполню твое желание: мы с тобою поселимся где-нибудь в тихом уголке на берегу моря. Но ты сама понимаешь, что не могу же я выбросить капитана М'Эльвина на мостовую!

— О, отец, если бы ты сделал что-нибудь подобное!..

— Хм! Ты побежала бы подбирать его, не так ли? — засмеялся старик.

— Я никогда не сделаю ничего против вашего желания, отец! — сказала Сусанна, и бледные щечки ее зарделись ярким румянцем.

Старик Хорнблоу давно заметил расположение дочери к молодому, лихому и отважному М'Эльвина и, отдавая ему полную справедливость, притом будучи самого высокого мнения об его честности, которая, впрочем, за все время его службы у него была действительно безупречной, не препятствовал взаимной склонности молодых людей, считая М'Эльвина вполне подходящею партией для своей Сусанны.

Вдруг у входных дверей раздался резкий стук: то был почтальон с вечерней почтой. В числе нескольких деловых бумаг и писем было также и письмо от М'Эльвина.

— Хм! — пробормотал старик. — Как будто от М'Эльвина, но из Плимута… Какими судьбами его занесло туда?!

Сусанна следила за выражением лица отца, пока тот читал письмо.

— Отец, что он такое пишет? — тревожно спросила она, заметив, что старик изменился в лице. — Неужели плохие вести?

— Да, плохие… пишет, что он потерял свое судно, что был взят фрегатом…

— Но с ним самим ничего не случилось?

— Полагаю, что ничего особенного не случилось, — хмуро ответил старик, — по крайней мере, он ничего об этом не пишет!

Некоторое время царило молчание: старик о чем-то призадумался. Наконец, он крикнул своего клерка:

— Вильмотт! Принесите мне отчеты и счеты люгера «La Belle Susanne»!

— Сию минуту! — отозвался из другой комнаты клерк.

— Но что же пишет М'Эльвина? Я уверена, что он потерял свое судно не по своей вине!.. Ведь вспомни, отец, ты всегда сам говорил, что он действует удивительно успешно!

— Хм! Да! Он действительно действовал очень успешно до сего времени… Ну, что же, Вильмотт? Давайте сюда эти отчеты!

Вильмотт неслышными шагами вошел в комнату, положил кипу бумаг и счетов на конторку перед своим принципалом и, раскрыв книгу балансов, стал водить по ней пальцем, отмечая места, касающиеся люгера «La Belle Susanne».

— Ах! Да… да… — бормотал старый Хорнблоу. — «La Belle Susanne» дала мне немало… Дело уж, значит, не так плохо… За эти три года она окупилась мне чуть ли не в десять раз… Да, да… Я, пожалуй, могу теперь примириться с тем, что потерял ее… Что ни говори, а этот М'Эльвина, действительно, молодец! — докончил старик, а лицо девушки при этом снова вспыхнуло ярким румянцем, и глаза засветились радостным блеском.

Целых три года М'Эльвина благополучно возил контрабанду на «La Belle Susanne», успешно увертываясь от преследований таможенных судов. За это время Вилли успел под его руководством хорошо ознакомиться с морским делом и даже изучить навигацию. Но вот в одно прекрасное утро люгер только что вышел в море и отошел немного от Ирландского берега, когда неожиданно натолкнулся на большой фрегат. Последний погнался за ним и, конечно, вскоре настиг. Очутившись на расстоянии четверти мили от люгера, неприятель открыл по нему самый беспощадный огонь. О бегстве не могло быть и речи: волей-неволей, пришлось выдержать огонь и отвечать, пока была возможность, но в конце концов люгер был принужден спустить паруса и признать себя побежденным. Экипаж люгера, видя, что ему ничего более не остается делать, побежал вниз, чтобы захватить, что можно, из своих пожитков. Тем временем шлюпки с фрегата подошли уже к люгеру и, захватив капитана М'Эльвина и старших офицеров «La Belle Susanne», отчалили обратно к фрегату. Вилли сам вскочил в шлюпку вместе со своим другом и покровителем.

Командир фрегата ходил по верхней палубе в то время, когда М'Эльвина и его офицеры взошли на фрегат. Когда он обернулся, Вилли показалось, что лицо его ему знакомо, и он не спускал с него глаз в то время, как капитан продолжал ходить взад и вперед по палубе. Упорный взгляд юноши обратил на себя внимание капитана и, заметив в числе пленных столь юного офицера, он подошел к нему со словами:

— Вы еще очень молоды, чтобы быть контрабандистом! Вероятно, вы — сын капитана?

Этот голос сразу воскресил в памяти Вилли и образ капитана, и те обстоятельства, при которых он видел его, и он улыбаясь, отвечал отрицательно.

— Вы, как вижу, относитесь к вашему настоящему положению с легким сердцем! Скажите мне ваше имя!

— Вы сказали, что мое имя должно быть Сеймур, капитан! — ответил юноша, беря под козырек, как того требовала дисциплина на военных судах.

— Я сказал, что его имя Сеймур… — пробормотал про себя капитан М., так как это был он. — Боже правый! Да, теперь я все припомнил! Так это вы тот самый мальчик, которого я отправил тогда с chasse-mаrее?

— Да, сэр, тот самый!

— А давно ли вы состоите на этой уважаемой службе? — продолжал капитан.

— С того самого времени, сэр, как я покинул ваше судно! — отвечал Вилли, в кратких словах рассказав капитану обо всем случившемся.

Хотя «La Belle Susanne» была известна своими удивительными подвигами, быстротой хода, искусством и отвагой капитана и смелостью и стойкостью своего экипажа, и поимка этого люгера давно была заветной мечтой почти каждого капитана, командовавшего казенным или таможенным судном в этих водах, тем не менее капитан М. не особенно был доволен тем, что в числе офицеров этого судна нашел этого юношу, который, как он полагал, сам добровольно пристал к контрабандистам.

Видя неблагоприятное впечатление, произведенное на капитана М. ответами Вилли, М'Эльвина счел нужным разъяснить капитану те условия, при каких юноша стал контрабандистом, рассказав, как он не мог бежать с «La Belle Susanne», которая не заходила ни в какие порта, и как он не имел понятия о том, что судно, на котором он состоит, занимается контрабандой, и что это в глазах закона дело преступное. Это снова восстановило Вилли во мнении капитана М., который по свойственному ему духу справедливости вернул юноше свое прежнее расположение и решил заботиться об его дальнейшей карьере.